Художники эпохи Возрождения, работавшие по заказам духовенства и знати Италии, достигали в жизни всего, о чем только может мечтать смертный: почестей, богатства и признания. Умерший на высоте своей славы Рафаэль, пользуясь глубоким уважением со стороны папы, жил в полной роскоши, в специально для него выстроенном великолепном палаццо, окруженный толпой благоговевших перед ним художников. Составившие силу и величие Италии Леонардо Да Винчи, Микельанджело, Андреа дель Сарто, Вартоломмео, Тициан, Корреджо – все пользовались милостями сильных мира сего, будь то престижная должность, выпрашиваемая для родственника, или презренный металл.
В этом смысле мало что изменилось с тех времен. Есть имена, Шилова или Глазунова, применительно к которым можно отнести все вышесказанное. Конечно, с поправкой на эпоху. А вот с тем, чтобы узнать о том, чем и как живут их менее именитые коллеги, я встретилась с художником театра Владимира Винокура Ильясом Айдаровым и оказалась в его мастерской в окружении знакомых лиц – с портретов Айдарова на меня смотрели звезды театрального и музыкального искусства.
- Что же положило начало этой звездной галерее?
- Началось все с Пугачевой. Моя дочь ее очень любила, слушала пластинки, и я как-то полушутя ей сказал, давай, мол, Алис, я тебя с ней познакомлю. Она это запомнила и стала напоминать – папа, ты же обещал. И тогда я написал портрет певицы. Без далеко идущих целей, как бы для себя. И в кругу друзей как-то брякнул, что сделал портрет Пугачевой и не знаю, как бы ей подарить. Как известно, слухами земля полнится, через какое-то время мне звонят и говорят, что в четыре часа она ждет меня в офисе. Я подъехал, Алла Борисовна была очень удивлена, сказала, что сейчас такие времена, что все все продают, а тут вдруг человек приходит и что-то дарит. Так все и завязалось – близкой дружбой это не назовешь, но, тем не менее, овсяной кашкой она меня как-то кормила. А потом пошла серия портретов – Филиппа, Преснякова, Кристины… И я действительно увлекся. Последние портреты, которые я сделал, уже из области классической музыки – Ростропович, Башмет, Спиваков. Сейчас заканчиваю портрет Галии Кайбицкой, своей бабушки, которая была примой Татарской оперы, для музея в Казани. Вообще, портреты неординарных людей интересно не только делать, сам процесс общения тоже всегда очень интересен. Ну не рисовать же доярок, шахтеров – вроде не те времена. А когда картин становится все больше, прослеживается уже какая-то целенаправленность – получается такая галерея великих людей.
Конечно, началось все гораздо раньше, с художественной школы, в которую маленького Ильяса отдали в 4 года. С учебы в Московском архитектурном институте, выпускающего согласно известной шутке не только поэтов и музыкантов (таких как Андрей Вознесенский и Андрей Макаревич), но еще и архитекторов. С работы в проектной организации по специальности. Тогда-то по воле случая Айдаров из архитектора переквалифицировался в иллюстратора книг, причем, книг самых разных жанров – от поэтических сборников до исторических романов Александра Дюма. Именно этим, наверно, объясняется разнообразие творческих пристрастий художника - он не придерживается одной удачно найденной манеры письма или какого-нибудь одного, скажем, модного на сегодняшний день, жанра. Он пишет пейзажи, жанровые сцены, животных. Картины Айдарова можно встретить в частных коллекциях Льва Лещенко, Владимира Винокура, Вячеслава Добрынина, Валерия Леонтьева, Аллы Пугачевой, Филиппа Киркорова, в Государственном культурном центре-музее В.Высоцкого… И это совсем не обязательно портреты владельцев…
- Когда картина делается на заказ, ее дальнейшая судьба понятна. А вот, скажем, портрет Ростроповича. Он закончен. Как дальше будут развиваться события?
- У меня была уже одна встреча с Ростроповичем. На одной из репетиций я показал ему отпечаток этой картины, и ему вроде понравилось. Так что сейчас надеюсь подарить ему этот портрет в его следующий приезд в Москву.
- А кого еще из известных людей вам приходилось писать помимо тех, о ком мы уже говорили?
- Татьяну Васильеву, Андрея Макаревича, Ирину Аллегрову, Михаила Звездинского, президента Республики Татарстан Минтимера Шаймиева…
- И они все вам позировали?
- Да нет, я не люблю, когда человек сидит передо мной и конкретно позирует, я начинаю отвлекаться, стесняться. Пообщаться, почувствовать человека, конечно, необходимо, а дальше можно использовать и фотографии. Тут уже от меня все зависит. Либо попадаешь в десятку, либо… И потом я работаю довольно быстро, и заказчик может не понять, почему он должен столько заплатить за, скажем, несколько часов работы.
- А сколько же он должен заплатить? Я где-то читала, что Никас Сафронов на своей ближайшей выставке собирается выставить на продажу портрет, кстати, опять же Пугачевой за 50000$, причем с непременным условием, что купивший подарит его Примадонне. А вообще, по слухам, меньше, чем за 1000$ картину художника с именем купить невозможно. Это действительно так?
- Приблизительно. Дело в том, что цена формируется совершенно абстрактно. Продавать картину можно и за 100000$, вопрос в том, купят ли ее. И потом я могу говорить только о себе. Бывает так, что покупатель сразу соглашается с той цифрой, которую я называю. А бывает так, что человеку очень нравится мое творчество, но ему это не по карману. Тогда я могу ему бесплатно сделать то, что он хочет, или другую картину подарить, если времени нет. Я не упираюсь в какую-то жесткую цену и не говорю – либо так, либо до свидания.
Да и не всему можно найти верный денежный эквивалент. Подчас дружба или даже просто знакомство с человеком со связями стоит гораздо дороже. Как это было в средине века, так это осталось и по сей день. Например, для того, чтобы получить мастерскую, необходимо, чтоб за тебя походотайствовали.
- А бывали случаи, когда заказчик не вполне был удовлетворен полученным результатом?
- Когда я, например, сделал двойной портрет Аллы с Филиппом и привез ей, она сказала, что абрис губ Филиппа ей что-то не нравится. Мы тогда договорились, что я в следующий раз приеду со своими красками и кистями и подправлю, но когда я приехал, оказалось, что у нее все это было, и она сама уже приложила к портрету руку. И как-то смущенно об этом сказала… И я после этого решил ничего не менять. Она как бы стала соавтором этой картины. У Пугачевой есть соавторы при создании песен, а я являюсь первым и, возможно, единственным соавтором совместно написанного живописного полотна. Т.е. я, возможно, единственный в мире художник, который сделал в соавторстве с Пугачевой картину.
- Кстати, в одном из своих интервью, рассказывая об оформлении диска «Да!» Алла Борисовна упомянула о вас, как о человеке, в чьей руках находится картина, вынесенная на обложку.
- Ну да, когда мы общались, я видел две ее работы, т.е. я сначала не знал, что это ее, спросил, чьи, и уговорил одну подарить. А потом уже эта картина попала на обложку.
- Ну и что вы можете сказать о художнике Пугачевой как ее соавтор, как профессионал?
- Во-первых, я могу сказать, что она очень талантливый человек, и когда она займется чем-то другим, ее талант проявится и в этой области. Если это будет рисование, то я думаю, она будет прекрасным художником, потому что она вкладывает идею в любое действие, которое она производит, и это уже имеет смысл. А чисто технически любая работа может быть выполнена и так, и сяк. Просто она как талантливый человек, безусловно, интересна и в живописи. Вот те картинки, которые опубликованы в журнале «Алла» – рисунки настроения – в каждой есть затея, идея, А чисто по технике – кому-то это может нравиться, кому-то нет. В принципе, это уже не главное.
{AprilClubNews}
